Если осень чаще всего становилась поводом для меланхоличных рассуждений у художников, то весну все почти единогласно называют положительным явлением. Самым важным символом весны большинство художников считают цветы, но какие еще еще сюжеты искусство считает весенними?

Одна из самых популярных для обсуждения картин была написана художником Возрождения по заказу государственного деятеля Лоренцо де Медичи.

Он подарил романтичное произведение племяннику на свадьбу, которая происходила по политическим причинам. Точной трактовки современные исследователи знать не могут, но большинство считает, что на картине изображена богиня любви Венера, богиня цветов Флора и бог западного ветра Зефир. Ботаники насчитали на картине около 500 цветов, относящихся к 138 видам растений.

Джон Уотерхаус «Песня весны» (1913)

Английский художник был одним из последних представителей прерафаэлитизма. Эти мастера опирались на творения деятелей эпохи Возрождения – например, Пьетро Перуджино или Джованни Беллини. Уотерхаус отдавал главные роли в своих произведениях женщинам, часто – героиням романтизированного Средневековья или древнегреческой мифологии.

На этой картине рыжеволосая героиня, в белом платье, с цветами в подоле, гуляет на природе с детьми. Ее тело символизирует жизненную силу, а рыжие волосы – страсть.

Альфред Сислей «Лужайки весной» (1881)

Французский живописец – один из самых недооцененных представителей импрессионизма. В ту эпоху его нежные глубокие картины померкли на фоне новаторских произведений коллег – однако они высоко ценятся сейчас.

В 1880 году Сислей вынужден был покинуть Париж, ставший слишком дорогим для него. В деревне его творчество обрело новую силу, стало более выразительным. На этой картине на деревьях совсем нет листьев, зато благодаря цвету чувствуется приближение весны. Героиней «Лужаек» исследователи уверенно считают дочь художника, которой тогда было 12 лет.

Исаак Левитан «Весна. Большая вода» (1897)

Одна из самых лиричных картин русского художника изображает момент половодья, когда вода затопила земли и деревья, обычно остающиеся сухими.

Если у других живописцев весна предстает изменчивой, то у Левитана она получилась неподвижной, как изображенная вода. Одну из самых светлых картин художника иногда называют музыкальной: плавный основательный берег сочетается с тонкими, как ноты, гибкими березками.

Весеннее половодье уже привлекало внимание живописца в гораздо более мрачной работе 1885 года «Половодье».

Джузеппе Арчимбольдо «Весна» (1573)

Итальянский художник жил в XVI веке, но его произведения легко перепутать с картинами сюрреалистов XX столетия. Он предвосхитил многие направления и настроения в искусстве будущего.

На этой работе сотни фотографически изображенных цветов составили фигуру мистической женщины. Щеки сделаны из роз, губы – из ярких лепестков, нос – из лилии, ухо – из камелии, модное испанское платье того времени – из листьев, ириса и дикой земляники.

У Арчимбольдо есть подобные картины и на остальные времена года. Необычные наряды были воспроизведены на фестивале с королем среди гостей.

Пьер Огюст Кот «Весна» (1873)

Весна во многом ассоциируется с импрессионизмом: эта эмоциональная, импульсивная техника как нельзя лучше передает самое изменчивое время года.

Но есть и те, кто смог изобразить весеннее настроение и с помощью методов классицизма. Причем успешно, да еще и в разгар расцвета импрессионистского течения.

Это получилось у французского художника Пьера Огюста Кота. Он изобразил двух влюбленных, в которых часто узнают героев древнегреческого романа «Дафнис и Хлоя», в нежный момент обмена чувствами на качелях в весеннем саду.

Лоуренс Альма-Тадема «Весна» (1894)

Еще один представитель академизма высказал свое мнение о весне. Британец нидерландского происхождения увлекался археологией и любил историю Римской империи, поэтому изобразил сцену из той эпохи.

Женщины и дети в характерных одеяниях идут через улицы мраморного Рима, празднуя оптимистичное время года. Альма-Тадема застал кубизм, импрессионизм, постимпрессионизм и футуризм, искренне принимал новые направления. Но сам был верен викторианскому академизму, поэтому его картины идеалистичные и гармоничные.

Клод Моне «Весна» (1872)

В 1871 году Моне перебрался из Парижа в маленький живописный городок Аржантей. Туда часто приезжали и коллеги художника для вдохновения и работы – это место имеет большое значение для импрессионизма.

Для «Весны» Моне позировала его первая жена Камилла Донсье – с книгой в руках под кустом сирени. Вторая жена импрессиониста Алиса Ошеде распорядилась уничтожить все вещи и изображения, связанные с Камиллой, но картины ей пришлось пощадить из-за их ценности. Так что работы Моне – единственное, что осталось от первой супруги художника.

Картина создана в короткий период, когда французский живописец заинтересовался символизмом, проживая в Париже. Лиса около девушки воплощает похоть. Позади героини идет свадебная процессия, стремящаяся совершить заявленные в названии действия.

Гоген всемирно признан гениальным творцом и новатором в искусстве. При этом его творческие качества плохо сочетались с личностными. Для картины позировала 20-летняя девушка Гогена, которую он бросил, когда она забеременела, уехав на Таити. Похожим образом он поступил и с женой ранее.

Винсент ван Гог «Цветущие ветки миндаля» (1890)

Несмотря на очевидную мрачность жизни депрессивного и нищего художника, который достаточно времени проводил в психиатрических учреждениях и санаториях, в его творчестве полно оптимизма и восхищения миром.

Цветущие деревья не раз появлялись на его полотнах. Эти он начал создавать, узнав о пополнении в семье брата Тео: у того родился сын. Ветки миндаля одними из первых раскрываются весной, что должно было стать символом новой жизни. Все произведение занято цветами, а в четкости линий ощущается влияние японского искусства.

Ботаническая иллюстрация — специфический художественный жанр. Она обладает, казалось бы, несовместимыми качествами: с одной стороны, научная точность, с другой, мастерское живописное исполнение. В исключительных случаях художнику-ботанику удавалось передать в изображении еще и пронзительный восторг первооткрывателя, созерцательное оцепенение перед красотой и совершенством орхидеи, которая цветет раз в 15 лет, или южноамериканского цветущего кустарника, которому только предстояло придумать название.

Первые изображения растений появились еще в Древнем Египте и Месопотамии. Было это 4000 лет назад. Эти цивилизации отличались высоким уровнем сельского хозяйства и художественной культуры. Именно там и зарождалась ботаническая иллюстрация. Растения изображали на стенах дворцов, на посуде, вазах, сосудах для вина.

Рисунками лотоса, сахарного тростника и различных фруктов часто украшали древнеегипетские усыпальницы, искренне веруя в то, что рисунки, оживая, обеспечат умершему безбедное существование.

Изображения растений встречается и в искусстве Древней Греции: в домах богатых греков, на стенах храмов, амфорах, вазах. Все эти изображения считаются ранними ботаническими. Они практически лишены сходства и похожести, представляя собой лишь узоры и орнаменты.

Со временем декоративные цели изображения растений сменились научными. Лекари, целители, ученые - все они стали стараться использовать, развивать, совершенствовать ботанический рисунок. Составлялись травники, где было не только описание целебных свойств растений, но и рисунок самого растения. Эти научные труды можно сказать, что передавались из рук в руки, постоянно дополняясь новыми свойствами, фактами, эскизами и опытными данными о пользе растений.

Когда мир был молод и полон загадок. Когда великие военачальники везли в захватнические походы ученых и художников, чтобы те исследовали завоеванные земли. Когда научные открытия требовали физической выносливости, недюжинной смелости и природной склонности к авантюрным приключениям. В этом мире без фотографии, поездов, самолетов, батискафов естествоиспытатель должен был обладать хотя бы минимальными навыками рисовальщика — чтобы при необходимости зафиксировать впервые встреченный, неизученный мох, бабочку или планктон. В арсенале ученого, снаряженного в заокеанскую экспедицию или находящегося на службе в королевском ботаническом саду, наряду с пинцетом, лупой, скальпелем и альбомом для гербария обязательно были акварельные краски.

Фармацевтика, наука и реализм

До XVI века европейцам хватало одной-единственной книги о свойствах лекарственных растений. Она была написана в 77 году римским военным врачом Диоскоридом и снабжена иллюстрациями, выполненными с натуры. Книга «О лекарственных веществах» была настолько скрупулезно и обстоятельно составленным травником, что полторы тысячи лет переписывалась, перерисовывалась, обрастала поэтическими вставками, комментариями на разных языках и вполне годилась аптекарю, чтоб тот мог отличить азиатский подорожник от гадючьего лука, отыскать нужное противоядие от укуса змеи или вылечить лихорадку.

С началом эпохи Возрождения книга Диоскорида не теряет актуальности (многие известные ботаники будут опираться на нее еще в течение нескольких веков), но мир вокруг сильно меняется: Гуттенберг изобрел печатный станок, на мировой карте появились новые материки и острова, а на них — совсем другая растительность, другая пища, кора и травы, которые неожиданно оказываются панацеей от европейских болезней. Наконец, Земля стала вращаться вокруг Солнца, а не наоборот, а мир начал вращаться вокруг человека. И человек почувствовал свободу в познании мира, ответственность за его изучение.

Первыми авторами ботанических иллюстраций становятся художники. Для них точность изображения цветов и деревьев становится настолько же важной, как соблюдение пропорций человеческого тела и знание анатомии. Леонардо да Винчи и Альбрехт Дюрер посвящают ботаническим зарисовкам чуть ли не каждый второй лист в своих альбомах.

Как средневековый лекарь знал наизусть названия трав и сверялся при их заготовке с иллюстрациями Диоскорида (к слову, изрядно обезображенными и утерявшими сходство с настоящими растениями в результате бесконечных перерисовок) — так художник Ренессанса в стремлении следовать реальности составляет собственный травник. Впервые — с целью познания, изучения закономерностей и соответствия форм, а не с целью указать верный рецепт лечения.

Леонардо да Винчи изображая растения, исследовал их особенности, эстетические свойства. Это были не картины, а лишь зарисовки и эскизы. Леонардо да Винчи изобразил более 100 видов растений и около 40 видов деревьев. Он во истину испытывал необыкновенный трепет к природе, словно к великой сокровищнице человечества. Удивительнейшим образом он замечал малейшие детали растений и находил природные закономерности, перенося из на бумагу. Параллельно зарисовкам он вел заметки по ботанике: "Природа во многих растениях расположила листья последних ветвей так, что шестой лист всегда находится над первым, и так далее, в той же последовательности…"

Корабли и микроскопы

Следующее поколение авторов ботанической иллюстрации — это уже не аптекари и не художники-реалисты. Это поколение ученых. Тех, которые отправлялись в экзотические страны, проводили годы во влажных тропических лесах, мокли под дождями, страдали от морской болезни, возвращались домой с бесценными семенами, аккуратно завернутыми в мох или сухой песок, и с рисунками невиданных раньше растений, насекомых и птиц. Или тех, которые ухаживали за разросшимися королевскими ботаническими садами с оранжереями, редкими видами капризных растений, тщеславными планами превзойти ботаническую коллекцию соседнего монарха. Некоторым из них удалось так близко и пристально вглядеться в божественный замысел, в соответствии с которым организовано все живое в мире, что их акварельные зарисовки и раскрашенные вручную гравюры стали бесконечным вдохновением для многих поколений художников.

Мария Сибилла Мериан, например, месяц плыла через Атлантический океан и потом два года жила в Суринаме, нанимала рабов, чтобы те рубили перед ней напролазные заросли. Мериан изучала суринамских насекомых — и стадии их превращения из личинок в бабочек с роскошными крыльями или отвратительных тараканов, которых ее благочестивые европейские соотечественницы именовали не иначе как «дьявольскими тварями».

На тот момент ей было уже 52 года — и она успела обучиться живописи и гравюре в мастерской отца и отчима, выйти замуж, сбежать от мужа вместе с детьми, стать успешным самостоятельным предпринимателем и автором нескольких книг о цветах. На дворе был, кстати, XVII век — и на такие научные подвиги решался далеко не каждый ученый-мужчина. А Мериан, естественно, не имела возможности получить образование, художественные материалы были доступны ей исключительно благодаря мужчинам-родственникам, которые могли их приобрести. Каждого жука, бабочку, ящерицу или гусеницу Мария зарисовывает акварелью в среде его обитания — на удивительных экзотических цветах.

Пьер-Жозеф Редуте препарировал и изучал растения в Королевских ботанических садах, а заодно зарисовывал коллекцию собранных здесь цветов. Ботаника — сфера, которая не претерпевает изменений от смены политических режимов. Ботаников не казнят вместе с королями и другими придворными. Изучать розы и лилии можно как при монархе, так и при императоре Наполеоне. Поэтому Редуте успешно пережил смену власти. Будучи королевским ботаническим художником, он писал цветочные натюрморты сначала для Марии-Антуанетты, а потом для Жозефины.

Эрнст Геккель — немецкий ученый, который учился на врача, но серьезно раздумывал, не стать ли пейзажистом. К счастью, он стал естествоиспытателем и всю жизнь рассматривал в микроскоп планктон, медуз и стрекающих.

В итоге открыл 120 видов одноклеточных и издал книги, которые до сих пор вдохновляют художников и дизайнеров по всему миру. Он побывал на побережьях Сицилии, Египта, Алжира, Италии, на Мадейре и Тенерифе. Геккель умер в 1919 году — и застал эпоху в искусстве, когда изданные им альбомы гравюр вдохновляли художников на полуабстрактные эксперименты и даже архитекторов, которые стремились выстроить здания, в плане напоминающие строение открытых Геккелем медуз.

Книга Эрнста Геккеля «Красота форм в природе» выходила на рубеже веков — 10 альбомов по 10 оттисков. Каждая страница была организована так, чтоб сложная симметричность каждого вида участвовала в общем композиционном совершенстве.

Марианна Норт — британская художница, исследовательница, которая путешествовала только в одиночку и не везла с собой деревянных коробок для сбора семян с экзотических растений. 13 лет подряд, отправляясь в путешествия по всему миру, она брала только масляные краски. Дочь богатого землевладельца, она с ужасом думала о браке и называла его «ужасным экспериментом», который превращает женщину в слугу. В отличие от большинства ботаников-профессионалов, Норт писала растения в среде их обитания: крупные экзотические цветы на фоне уникального пейзажа. Такой созерцательный, живописный, способ исследования не помешал Норт открыть несколько неизвестных до сих пор видов растений, в том числе самый крупный плотоядный цветок, который назвали в ее честь — Nepenthes northiana. Пешком забираясь в места, по которым невозможно было проехать, Норт поселялась в лесной хижине и рисовала.

Исследовательница и художница Норт никогда серьезно не училась, взяла только несколько уроков рисования. Но выставка ее работ, которая состоялась в Лондоне в 1879 году, имела оглушительный успех. Пораженная вниманием публики и газетчиков, Норт решила подарить все свои работы Ботаническим садам Кью. Отстроила галерею за свои деньги и по собственному проекту, и очень надеялась, что посетителям можно будет подавать чай, кофе и печенье. Директор садов Кью с радостью принял проект галереи, но с негодование отверг идею о чаепитиях. Это, в конце концов, место работы серьезных ученых, а не туристическая достопримечательность.

Картины Марианны Норт — это живописные документы давно исчезнувших мест. Не прошло и нескольких десятков лет, как многие из них были задавлены безжалостными признаками цивилизации: дорогами, магазинами, почтовыми станциями и конторами.

Эти самые известные художники, авторы ботанической иллюстрации, и сотни других формировали особую художественную эстетику, основанную на научной точности и пристальном внимании к самым мелким деталям. Неудивительно, что совсем скоро эта эстетика будет подхвачена уже новыми, авангардными, художественными течениями и стилями.

Вспомнить Дюрера и Леонардо

Во второй половине XIX века французская живопись переживает грандиозную революцию — сначала барбизонцы, а потом будущие импрессионисты выходят на пленэры и стремительно пишут впечатление от окружающего пейзажа, световые эффекты. Если соломинок в стоге не рассмотреть — их не нужно прописывать, если роща прячется за туманом — видны только приглушенные цветные пятна, а не миллионы отдельных листьев. Но это лишь центральный, а не единственный путь развития искусства.

В то же время французский художник-символист Одилон Редон выпускает сборники литографий с причудливыми растениями, у которых на длинных стеблях покачиваются грустные человеческие головы. И возможно, он не последовал за импрессионистами как раз потому, что главным его учителем был ученый-ботаник, смотритель Ботанического сада в Бордо, Арман Клаво.

У Клаво была собственная теория о связях растительного и животного мира, над которой он серьезно работал. Но кроме этой, очевидно повлиявшей на Редона, теории смотритель Ботанического сада Арман Клаво делился с юным художником объемными гербариями и собственными ботаническими иллюстрациями, свежими книгами и соображениями об искусстве.

Где-то здесь, в кабинете известного ботаника, Редон открывает собственный художественный принцип: тщательно изучать природу, строение мельчайших живых организмов, чтобы потом, в студии, создавать химер и призраков по обнаруженным законам природы. Мало придумать растение с цветком-головой, нужно дать зрителю почувствовать, как по стеблю от корней движется влага, проникая в сложную систему кровообращения этого существа.

На родине Чарльза Дарвина, во время грандиозных научных открытий в области естественной истории, тоже об импрессионизме речь не шла. В Великобритании самый влиятельный арт-критик — это Джон Рёскин, писатель и художник, который в каждом путешествии делает ботанические и геологические зарисовки и отстаивает точное следование природе. Художники из «Братства прерафаэлитов», которые идеями Рёскина очень вдохновлены, пишут только с натуры — и людей, и природу.

Но в отличие от импрессионистов, подсчитывают количество листков и ягод на каждом кустарнике — им не трудно. Чтобы написать Офелию, Милле по несколько часов держит натурщицу в ванне, а чтобы окутать ее правильными цветами, делает натурные зарисовки. Женские фигуры на картинах прерафаэлитов утопают в цветах, причем, определить вид растения и основные его ботанические характеристика не составляет труда. Следовать природе в мельчайших деталях, считают художники, — это единственный путь, способный вывести британское искусство из болота, в котором оно погрязло. Семена, посеянные прерафаэлитами, прорастут тонкими, изогнутыми стеблями, причудливо перевитыми в декоративные узоры, уже скоро, к концу XIX века. В модерне.

Постботаника, бумага и стекло

В ХХ веке кто угодно может сесть на корабль или на поезд — и отправиться путешествовать, искать счастья и богатства в далеких, беспризорных землях. Все континенты открыты, неисследованных мест остается все меньше. Когда-то дикие леса исхожены, тропы проложены, туземцы надели европейские платья, приняли крещение и научились говорить по-английски. Ботанические атласы сформированы, классификации растений придуманы, невиданные птицы и насекомые изучены.

Дело художника — отвоевывать сферы влияния, до которых не добралась промышленная революция, расселять экзотических существ и растительное буйство прямо по домам уставших европейцев. Художники и скульпторы эпохи модерна выбирают растительные мотивы, плавные линии, имитируют выцветшие краски старых изящных ботанических гравюр, раскрашенных акварелью, добавляют золота. Их искусство уже не ограничивается залами галерей — оно проникает в частные дома в виде торшеров, обоев, панно, вычурной мебели.

С другой стороны, художники, которые сражаются за новое абстрактное искусство, лишенное сюжетной нагрузки, в восторге листают переизданные книги Эрнста Геккеля — и находят вдохновение и чистое совершенство в причудливом переплетении скелетов одноклеточных. Пауль Клее и Василий Кандинский говорят о серьезном влиянии «Красоты форм в природе» на свои поиски. Клее мечтает когда-нибудь вырастить картину, как растят цветок. Архитектор Хендрик Петрюс Берлаге проектирует здания, в плане повторяющие строение медуз, зарисованных Геккелем. Бесконечные цветы Джорджии О’Киф очень напоминают масляные зарисовки Марианны Норт.


Работы современных художников Kate Kato, Rogan Brown, Leopold and Rudolf Blaschka, Gerhard Lutz:

Влияние самых блестящих научных иллюстраций на искусство никогда не прекращалось — и сегодня молодые художники создают скульптуры из металла, керамики, стекла, бумаги под впечатлением от книг ученых-естествоиспытателей, живших 300 лет назад. Тоска по миру, который был молод и полон загадок, жажда открытий и новых знаний ведут их к поискам неожиданных техник и смыслов.

Автор: Анна Сидельникова

Залавная иллюстрация: Мария Сибилла Мериан, Цветок и плоды банана; Эрнст Геккель, Зеленые водоросли: десмидеи; Пьер-Жозеф Редуте, Гранат.

Под лучами весеннего солнышка расцветают пышные сады, и в их нежной пелене магнолии раскрывают свои чарующие лепестки. Как стихи, сотканные самой природой, эти прекрасные цветы уносят нас в мир загадочного великолепия и вдохновляют на мечты о любви и красоте.

Северная магнолия

Не помню — Рим или Монголия?
Века замедлились,
пока
мне девушка цветок магнолии
вдевала в лацкан пиджака.
Я игнорировал магнолию,
к душе привитый черенок.
К чему гадать: «Что быть могло ли бы?»
Перечеркните черновик!
Мы — эхо русской меланхолии
в нас страшный фитилёк горит.
Рояль, как профиль мейерхольдовский
незабываемо раскрыт.
Отцвёл пиджак. Столетье бренное
ушло. Калининград не тот.
Я сам сгорел как удобрение.
Но магнолия цветёт.

Андрей Вознесенский

Магнолия

Я трогал листы эвкалипта
И твердые перья агавы,
Мне пели вечернюю песню
Аджарии сладкие травы.
Магнолия в белом уборе
Склоняла туманное тело,
И синее-синее море
У берега бешено пело.
Но в яростном блеске природы
Мне снились московские рощи,
Где синее небо бледнее,
Растенья скромнее и проще.
Где нежная иволга стонет
Над светлым видением луга,
Где взоры печальные клонит
Моя дорогая подруга.
И вздрогнуло сердце от боли,
И светлые слезы печали
Упали на чаши растений,
Где белые птицы кричали.
А в небе, седые от пыли,
Стояли камфарные лавры
И в бледные трубы трубили,
И в медные били литавры.

Николай Заболоцкий

Вы видели магнолии в цвету?

Вы видели магнолии в цвету? —
В зеленой кроне — белые вкрапленья.
Как паруса трепещут на ветру, —
О, как стремятся вырваться из плена!

Пьянят своею нежной белизной
Маня в лазурь вечернего прибоя,
Где танго под серебряной луной
Танцуют на песке уставшем двое.


Два силуэта в тень одну сплелись,
Дыханьем страсти воздух наполняя, —
Ни сцены нет, ни бархатных кулис,
А только берег… — без конца и края.

В сердцах восторга нарастает буря,
Любовь и страсть — в обьятиях азура…

Марианна Вьен

Белый цвет магнолий

Белый цвет магнолий
Смотрит, как глаза.
Страшно жить на воле:
Чуется гроза.

Волны, словно стекла,
Отражают блеск.
Чу! в траве поблеклой
Ящерицы треск.

Вкруг смотрю смущенно,
Взор в листву проник:
Там к цветку склоненный
Юный женский дик.

Валерий Брюсов

Вы видели магнолию, цветущую в саду?

Вы видели магнолию, цветущую в саду?
Бутоны распускаются, как лилии в пруду.
Сверкают перламутровым сиянием цветы,
И хочется дотронуться до этой красоты.

Пусть пасмурно, и ветрено, и дождик моросит,
Роскошная магнолия бутонами манит.
Развесил кто-то лампочки на веточках в саду,
Усыпал шелком розовым газоны и траву.

Порывы ветра южного срывают лепестки,
Кружатся белоснежные большие мотыльки.
Окутал сладким облаком пьянящий аромат,
Весна шагами быстрыми ворвалась ночью в сад.

Иволга

Цветок магнолии

Босую ногу он занес
На ветку. — Не сорвись! –
Листва магнолии — поднос,
Цветы на нем — сервиз.
И сверху вниз, смугла, как вор,
Проворная рука
Несет небьющийся фарфор
Громадного цветка.
Его к груди не приколоть.
И мглистых листьев лоск
Мясистую лелеют плоть
И нежат ярый воск.
Зовет на рейд сирены вой.
На темный зов в ответ
Прильнула детской головой
К плечу больная ветвь.
Она дрожит. Она цветет.
Она теряет пульс.
Как в бубен, в сердце дизель бьет
Струей гремучих пуль.
Маяк заводит красный глаз.
Гремит, гремит мотор.
Вдоль моря долго спит Кавказ,
Завернут в бурку гор.
Чужое море бьет волной.
В каюте смертный сон.
Как он душист, цветок больной,
И как печален он!
Тяжелый, смертный вкус во рту,
Каюта — душный гроб.
И смерть последнюю черту
Кладет на синий лоб.

Валентин Катаев

Лепестки магнолии…

Лепестки… не более…
Лепестки? Не менее!
Просто онемение…
Словно птичьей стайкою
По ветвям утайкою…
Воробьями серыми,
Завязями первыми
Нежно распускается
Древняя красавица.
Ангельскими крыльями
Розовеет сильными.
Будоражит вешнею
Памятью нездешнею,
Памятью третичною,
И любовью личною…

Лепестки магнолии…
Лепестки… не более…

Ирина Фетисова

Добро пожаловать в мир весеннего цветения! В этом видео вы окунетесь в волшебную атмосферу пробуждения природы, где каждый момент наполнен чудом распускающихся цветов. Прямо перед вашими глазами развернется настоящий балет природы, где каждый бутон раскрывает свои нежные лепестки, словно звезды, сияющие на небе. Давайте вместе вдохнем этот аромат весны и откроем для себя, как природа воссоздает свои шедевры прямо перед нашими глазами. Приготовьтесь быть пораженными красотой и изяществом этого великолепного процесса!

Всем известно, что зимой природа отдыхает, но между тем, встречаются растения, которые цветут именно в таких, казалось бы, неблагоприятных условиях, как морозы и снегопады. Некоторые из этих растений даже стали символами зимы и Рождества.

Рождественская роза (морозник) в Западной и Южной Европе расцветает как раз в рождественское время. Для этого достаточно, чтобы температура воздуха была немного выше нуля. Причем ночные заморозки цветам не помеха. Чаще всего встречается черный морозник (Helleborus niger), который лучше всего выдерживает нашу зиму. Кстати, если цветки сорвать и поставить в вазу, они ещё долго будут радовать своей красотой.

Гамамелис

Гамамелис – особенное растение, которое способно цвести в то время, когда другие спят под плотным слоем снега. Желтые и оранжевые цветы всегда хорошо заметны в условиях зимнего пейзажа. У нас выращивают три вида гамамелиса – вирджинский, японский и мягкий.

Падуб

Падуб (каменный дуб) зимой не цветет, но благодаря вечнозеленым листьям и красным ягодам растение стало одним из популярных рождественских символов. Падуб в Латвии не растет в естественных условиях, но его можно разводить в садах. Растение хорошо себя чувствует в защищенном месте, рядом с большим кустом или деревом. Цветки у падуба маленькие и незаметные, появляются они весной.

Пуансетия

Пуансетия отличается яркостью благодаря красным листьям. Сверху растение напоминает звезду, поэтому иногда его называют "рождественской звездой". Пуансетия цветет в самое темное время года – в ноябре и декабре. Это комнатное растение часто используют как элемент декора для рождественских венков и праздничного стола.

Пиерис

Пиерис – это вечнозеленый кустарник, реже – небольшое дерево. В Северной Америке, Восточной Азии и Гималаях встречается около 10 видов этого растения. В Латвии вы можете встретить многоцветный пиерис и японский пиерис. Соцветия образуются осенью, поэтому при суровой зиме они могут погибнуть. Цветки у пиериса белого цвета.

Жимолость

Ароматная жимолость отличается желто-белыми цветками со сладким лимонным ароматом. Жимолость цветет в конце зимы или ранней весной, когда другие растения ещё спят. Во время холодов жимолость надо беречь, так как растение выдерживает мороз только до -15 градусов.

Камелия

Камелия, вечнозелёное растение семейства чайные, в естественных условиях цветет с января по март. Яркие цветы могут достигать 15 см в диаметре. В Азии кустарник встречается в горных лесах на высоте до 1100 метров, где на смену жаркому и влажному лету приходит снежная зима.

В мире, где красота и уязвимость так тесно переплетены, заледенелые цветы становятся удивительным свидетельством этой противоречивой гармонии. Их красота завораживает: прозрачные лепестки, словно окаменевшие в движении, искрятся в лучах солнца, создавая магическое зрелище. Однако, за этим прелестным фасадом скрывается трагическая история. Предлагаем вам окунуться в мир заледенелых цветов, восхищаясь их красотой, не забывая о цене, которую им приходится платить за это естественное великолепие.

Джейсон Гамрат (Jason Gamrath) талантливый стеклодув из Сиэтла, вдохновляется природой, и уверен, что его работы дают возможность зрителю рассмотреть мельчайшие детали растений благодаря их внушительным размерам. Каждая работа является точной копией настоящего цветка, только увеличенной в десятки раз.

Джейсон Гамрат родился и вырос на острове Мерсер (штат Вашингтон, США). В 17 лет он стал студентом Randy Walker и отправился на учебу в Pilchuck. Джейсон Гамрат работал со многими известными художниками, в том числе Престон Singletary, Карен Willenbrink, Ричард Royal, Росс Ричмонд, и Салли Prasch. В настоящее время стеклодув живет и работает в Сиэтле.